Liberatum.ru

Информационно-аналитический центр СОВА выпустил доклад "Неправомерное применение антиэкстремистского законодательства в первой половине 2010 года". Эксперты рассмотрели факты преследования общественных активистов и политической оппозиции, ограничения свободы совести, давление на СМИ. Основным поводом для преследований по антиэкстремистскому законодательству стал федеральный список экстремистских материалов, а под удар в первую очередь попали библиотеки.

Основным репрессивным механизмом, по мнению авторов доклада, стал запрет публикации материалов, под предлогом признания их экстремистскими: достаточно вспомнить, как преследовали СМИ, упоминавшие в своих материалах запрещенных национал-большевиков. Количество подобных предупреждений невелико, отмечают эксперты центра. Однако они напрямую влияют на общую ситуацию со свободой слова и на обсуждение таких тем, как ксенофобия, расизм, терроризм.

– Проблема в некотором роде еще и в том, что количество нарушений стало так велико, что все к ним привыкли, – говорит руководитель центра СОВА Александр Верховский. – Сейчас, когда читаешь отклики в интернете или в каких-то независимых газетах на всю эту экстремистскую тематику, то всем уже понятно: как появилось слово "экстремизм", так точно человека судят не за дело. Это естественно сложившаяся презумпция виновности правоохранительных органов. Хотя законодательство наше так устроено, что по одному и тому же закону можно привлекать вполне реальных злодеев и совершенно случайно попавших под это дело людей. Но мы уже сами смотрим с подозрительностью на власти. Они этого добились сами.

Одной из тем доклада центра СОВА стало влияние антиэкстремистского законодательства на работу библиотек. Источником проблем стал федеральный список запрещенной экстремистской литературы – около 700 наименований. По словам заведующей отделом нетрадиционной печати Исторической библиотеки Елены Струковой, представителям прокуратуры, особенно в регионах, гораздо удобнее бороться с экстремизмом в библиотеках, чем на улицах:

– Схема очень простая. Приходят проверяющие в межпоселенческую библиотеку и выносят представление всем руководителям филиалов в связи с тем, что у них либо нет списка экстремистских материалов в обновленной версии, либо в фонде находятся какие-то книги из списка (последнее бывает редко, потому что в межпоселенческих библиотеках обычно такой литературы нет). Легко понять логику районных прокуроров: ловить экстремистов в стенах библиотеки гораздо уютнее и удобнее, чем на улице. В принципе, о неправомерности таких проверок говорит тот факт, что когда библиотекари все-таки подавали протест в суд, то дело выигрывалось. В основном же библиотекари, особенно в сельской местности – это люди очень тихие, спокойные. Когда к ним приходит прокурор, и говорит, что "у вас есть экстремистская литература" – уверяю, что ни один библиотекарь не пойдет судиться с местной прокуратурой и опротестовывать решение.

– Этот список плох даже не потому только, что книги запрещать вообще нехорошо, – добавляет Александр Верховский. – Тут, может быть, кто-то и поспорит; хорошо или не хорошо - это мы вынесем за скобки. Но этим списком вообще нельзя пользоваться. Это невозможно. В нем масса непонятных пунктов, которые неизвестно что описывают. Там есть повторы, там есть ошибки. В нем есть материалы, которые разными судами запрещены по несколько раз, не зная друг о друге. Ясно, что это в принципе работать не может.